За три века до Чингиз-хана. Статья М. Горелика.

Статья взята из журнала 'Оружие', номер 9'2001. Думаю, она будет интересна любителям исторического ХО.

Михаил Горелик
Рисунки автора

Грандиозные и стремительные монгольские завоевания, так или иначе затронувшие едва ли не большинство стран Азии, а также Европы и даже севера Африки, надолго запали в память человечества. Монголо-татарское владычество резко изменило ход истории Русского государства и его соседей, во многом повлияло на развитие всех сторон их жизни. Не удивительно, что интерес к 'монгольскому феномену', так же как и споры по его поводу, не утихают с ходом времени.
Однако в результате постановления ЦК КПСС 1944 г. именно в нашей стране научная работа по исследованию истории и культуры империи чингизидов была свернута, саму эту культуру было велено считать ничтожной, эклектичной и паразитарной, а потому значения не имеющей. Только поистине героические усилия выдающегося исследователя истории и культуры Золотой Орды Г. А. Федорова-Давыдова удерживали планку штудий в этой области на высоком, традиционном для отечественной науки уровне.
Но в конце концов успехи археологов и ориенталистов, оружиеведов и искусствоведов, прежде всего в СССР и КНР, смогли всесторонне прояснить 'монгольский феномен', долго казавшийся чем-то мистическим. За последние годы у нас и за рубежом прошли поистине эпохальные выставки и выпущены роскошные каталоги-исследования результатов сенсационных археологических находок и не менее сенсационных новых осмыслений старых музейных коллекций. Теперь ясно, что монгольские ханы, покоряя народы силой оружия, затем и привлекали покоренных, в том числе поразительной красотой, роскошью и обаянием своего парадного быта. Ясно и то, что их военная слава началась отнюдь не с Чингиз-хана, а почти тремя столетиями раньше - с киданей и татар, когда была заложена прочная материальная база будущих мировых завоеваний, навыки управления и дипломатии, глубокая и мощная традиция военного дела, обеспечившие столь неожиданные и потрясающие успехи Чингиз-хана и его преемников.
Источники донесли до нас сведения о военном могуществе протомонголов - ухуань и сяньби - еще в первые века нашей эры. Уже тогда закованные в железные латы вместе со своими боевыми конями, сяньбийские копейщики, а также легковооруженные конные лучники принесли своим повелителям власть над Центральной Азией и Северным Китаем. С VI века гегемония в этих регионах надолго перешла к тюркским племенам. Но в X веке пришло время киданей.
Тогда эти монголоязычные кочевники населяли Южную и Центральную Маньчжурию. Свои войлочные юрты во время перекочевок кидани ставили на повозки. На стоянках жилища располагали по кругу, с юртой главы рода в центре. В свою очередь, этот круг обводился кольцом повозок, надежно защищавшим от внезапного набега соседей. Ставка племенного вождя - набо охранялась отрядом из 500 отборных воинов. А все войско киданьской конфедерации насчитывало около 40 000 бойцов - дружинников-гвардейцев и ополченцев.
Несмотря на такую численность, армия киданей до X в. обладала, видимо, невысокой эффективностью. Об этом говорит факт почти постоянной - с VII в. - подчиненности киданей сначала древнетюркскому каганату, потом уйгурам, позже - кыргызам. Причина, видимо, в том, что конфедерация киданьских племен не отличалась стабильностью и сплоченностью. 'Заявленная' численность существовала скорее в теории, чем на практике. А если такое войско и собиралось, то вряд ли надолго, да и без централизованного командования.
Ситуация резко изменилась в первое десятилетие X в. Хан Амба-гянь из знатного рода Елюй сверг правящую династию Дахэ и объединил киданьские племена в монолитное государство. Себя он провозгласил каганом - императором. За три десятка лет новая империя захватила гигантские пространства от Приамурья и Приморья на северо-востоке до тангутских пустынь на западе. К 940 г. был захвачен север Китая с главным городом Бэйцзином (современный Пекин). Империя получила китайское название Ляо - 'железная'.
Ляо была действительно железной военной державой. Армию называли 'щитом государства'. А основная государственная доктрина выражалась просто: 'Государство в военном деле полагает основой любовь к народу. Народ богат - воинов много. Воинов много - государство неколебимо'.
Император лично устраивал смотр войск и назначал одного из военачальников главнокомандующим с титулом юваньсувай. Ему вручались знамена и обоюдоострый меч, он командовал всем войском и центром. Как каждое войско кочевников, киданьская армия, кроме центра, имела еще правое и левое крылья. Командующие крыльями имели титул дутун.
Если император сам не отправлялся на войну, устраивалась специальная церемония. В одном из пунктов вдоль пути следования войск выстраивали приговоренных к смертной казни. Всадники, проскакивая мимо, расстреливали их из луков. Аналогичная церемония проводилась и при возвращении войск, только в этом случае преступников заменяли военнопленные.
Армия делилась на части по 1 десятичной системе. Отряды самые малые - в 5 человек - сводились в десятки, те - в сотни, 6 - 7 сотен составляли полк. 10 полков образовывали 'дивизию' - дао, 10 дао - 'крыло'. Во время похода войско прикрывалось 30-тысячным соединением из отборных воинов. Авангард состоял из 3000 опытных и стойких копейщиков. Со всех сторон войска на расстоянии 20 ли (порядка 10 км. - Ред.) рыскали разведывательные отряды по 10 человек.
Особенно усиленной была охрана лагеря, поскольку он не укреплялся сколько-нибудь серьезно.
Поведение киданьской армии на территории противника отличалось исключительной жестокостью. Кормилось войско всегда и прежде всего за счет ограбления запасов местного населения. Более того, после реквизиции продовольствия провиантские отряды вырубали сады, вытаптывали поля и тотально уничтожали мирных жителей, включая женщин и детей, расстреливая их из луков и пращей, забивая срубленными тут же жердями. Для осадных работ использовали грушевые, тутовые и каштановые деревья садов, а также толпы захваченных здесь же мужчин, которых гнали перед собой во время осад и штурмов.
Как всякое конное войско, армия киданей предпочитала осадам городов полевые сражения. В них применялись все основные принципы, которые веками использовали и совершенствовали кочевники: внезапное нападение, дабы застигнуть врага на марше, не построившимся для боя, разгром противника по частям, для чего использовались ложные отступления, засады и т.п.
Огромное значение придавалось психологической обработке противника с целью сломить его боевой дух. Для этого специальные агенты распространяли панические слухи, для того же применялся и тотальный террор против пленных и мирного населения. Существовали и специальные запугивающие приемы: по пути следования вражеской армии, особенно ночью, жгли траву, зажигали многочисленные костры и факелы, создающие преувеличенное впечатление о численности киданьского войска.
Полевое сражение обычно разворачивалось следующим образом. Перед боем воины надевали вооружение на себя и своих боевых коней; поскольку во время марша все оружие везли в повозках, а на боевых коней не садились, то и всадники и кони были свежи и полны сил. Доставались из повозок и знамена. Перед основным сражением специальные отряды проводили разведку боем с целью выяснить количество воинов врага и его расположение. После этого старались окружить врага со всех четырех сторон.
Бой начинался атакой лучников, которая продолжалась до тех пор, пока противник не побежит либо не расстроит ряды. Затем вступали в действие копейщики и воины с мечами, довершавшие разгром. Если противник проявлял стойкость, отряды лучников менялись; отдыхавшие в перерывах пили брагу. Когда уставали все лучники, противника держали в напряжении тем, что перед его строем гоняли с наветренной стороны взад и вперед коней с привязанными к хвостам метлами, так что в лицо, в глаза вражеских воинов летели тучи пыли. Чтобы добиться их изнеможения, кидани могли продолжать атаки лучников и два, и три дня. Разбитого противника старались уничтожить до конца, преследуя и вступая в бой с уже разгромленным и отступающим врагом.
Как во время полевой, так и во время осадной войны кидани старались захватить и перерезать пути сообщений, дабы расчленить войска противника, не позволить ему свободно доставать провиант, перебрасывать подмогу осажденным или другим своим частям.
Как ни претили киданьским номадам осадные военные действия, они вели их весьма квалифицированно. Разумеется, при любой возможности старались взять город быстро, не прибегая к долгим и громоздким осадным работам. Для этого делали ставку на внезапный захват, налетом, либо применяли древнейший прием кочевников: укрыв в засаде основную часть войска, другую часть приводили к стенам и устраивали ложный штурм и ложное же отступление. Когда защитники открывали ворота и делали вылазку, свежие части стремительно выходили из засады и либо сразу врывались в город, либо набрасывались на вышедших защитников, громили их и входили в город на их плечах.
Если же город обладал сильными укреплениями, большим и хорошо вооруженным гарнизоном, необходимыми средствами жизнеобеспечения, и не собирался сдаваться, кидани проводили правильную осаду. Только для этого выделялась треть войска. Еще часть войск занималась опустошением окрестностей: постройки сносились, продовольствие и скот реквизировались, а частично уничтожались, деревья вырубались и доставлялись для осадных работ. Мирное мужское население также пригонялось для осадных действий. Эти пленники работали носильщиками, под огнем защитников заваливали крепостные рвы, под присмотром специалистов изготовляли детали осадных сооружений, подтягивали осадные башни и метательные машины (построенные китайцами по китайским чертежам) к стенам городов. А когда начинался штурм, эти же мирные пленники, подталкиваемые
киданьскими копьями и палками, первыми лезли на стены под стрелы и камни своих же соотечественников, приводя их тем самым в замешательство.
Любимым инженерным приемом киданей, направленным на разрушение как стационарных, так и полевых укреплений противника были, если позволяли условия, 'гидротехнические мероприятия': строилась плотина и временный водоем, в нем накапливалась вода
, после чего плотина разрушалась, и бурные потоки устремлялись на лагерь или крепостные стены врага.
Судьба защитников упорно оборонявшегося города обычно была ужасна: их поголовно уничтожали. Так что, как видим, исключительная жестокость, тотальный террор по отношению к противнику, явленные миру в XIII в., не были прерогативой монголов Чингиз-хана, но были заложены тремя веками ранее.
Кидани умели не только разрушать чужие укрепления, но и создавать собственные. В качестве долговременных укреплений они строили равнинные крепости, квадратные или прямоугольные
в плане, со стенами из утрамбованной земли, с угловыми башнями, несколькими воротами. Иногда внутри крепости строилась цитадель, а вот рвы рылись не всегда. Изредка, в силу природных условий, стены крепостных сооружений складывались из каменных плоских плит и параллелепипедов, уложенных
перемежающимися слоями, без раствора, но очень прочно.
Благодаря китайской живописи на шелке и киданьским росписям на стенах гробниц, а также успехам китайской и монгольской археологии, мы можем сейчас ясно и подробно представить облик киданье кого воина и все его боевое снаряжение. А в тексте китайской 'Истории династии Ляо' описано полное 'уставное' снаряжение киданьского тяжеловооруженного всадника, поэтически называвшегося 'железным коршуном'.
Согласно этому тексту, 'каждый имел доспех из девяти предметов, седло, узду, железные или кожаные, в зависимости от силы животного, доспехи для коня, 4 лука, 400 стрел, пику, дротик, булаву, топор, сложное древковое оружие, меч, флажок для копья, молоток, шило, нож, огниво, лохань, чтобы поить лошадь, один доу сухой пищи, мешок для нее, крюк, зонт из войлока и 200 чи веревки для связывания лошадей. Все это воины запасали самостоятельно'.
Киданьские мужчины, в том числе и воины, носили поверх распашной белой или крашеной рубахи длинные узкие халаты с длинными узкими рукавами. Широкие штаны были обычно белого цвета. На ноги надевали войлочные чулки, закрывавшие колени, и кожаные черные или войлочные белые и серые сапоги до колен с очень широкими голенищами. Иногда на пояснице носили нечто вроде широкого мягкого войлочного корсета, имевшего внизу две набедренные лопасти. Такая деталь костюма была очень популярна у номадов Евразии с середины 1 тысячелетия н. э. и дожила до XIX в. у киргизов под названием бельдек. Бельдек мог окаймляться мехом, а у богатых - целиком шиться из дорогого меха. Голову покрывали маленьким тугим черным платком или невысокой четырехугольной шапкой с меховой оторочкой.
Важнейшим элементом снаряжения киданьского воина был пояс - кожаный ремень с металлическими бляшками, форма и материал которых говорили о социальном статусе его носителя. Наряду с кожаными, носили и пояса из плотно сотканных полос ткани.
Основным оружием киданей, употреблявшимся практически всеми воинами, был лук. Киданьский лук имел очень крупные размеры, составлялся из прямой деревянной, обложенной костью рукояти, сильно изогнутых плечей, склеенных из нескольких слоев дерева, роговой полосы и слоя сухожилий под ней, и длинных, почти прямых рогов, обложенных костяными пластинами. Плечо лука снаружи оклеивали берестой, мехом либо тонкой кожей.
Стрелы имели довольно крупные стальные наконечники весьма разнообразных форм. Под наконечником нередко помещали роговую свистульку, так что при полете тысячи стрел издавали леденящий душу вой.
После применения оружия первого удара - луков, в бой вступали копья. Их наконечники, специально приспособленные для удара конника по защищенному панцирем противнику: имели узкие вытянутые пропорции, треугольное, ромбическое или почти квадратное сечение. Встречаются наконечники в виде узкого долота. Иногда наконечники имели кольцо-ограничитель на втулке - чтобы легче было выдергивать из тела поверженного врага. Пешие воины, особенно из охраны ставок правителей, использовали сложное древковое оружие - двурогие вилы, боевые трезубцы, алебарды, глефы-совни.
Оружием третьего этапа боя - рукопашной схватки - служили мечи и булавы. Судя по археологическим находкам и изображениям, киданьские мечи имели длинный клинок с двумя параллельными лезвиями, заостренный на самом конце. Сечение клинка - в виде плоского ромба или линзы. Применяли и однолезвийные мечи. Перекрестие имело вид плоской горизонтальной вырезной, иногда очень толстой, пластины овальной формы. Клинок под перекрестием и рукоять над ним по дальневосточной традиции нередко оковывали металлическими обоймами. Навершие имело вид сплющенного стаканчика со слегка выпуклым донышком или сложную сердцевидную форму. Деревянные ножны обтягивались обычно черной кожей и имели оковки-обоймы под устьем, для подвески, и наконечник.
Исключительно популярным и почетным оружием у киданей была булава. Она служила, в частности, оружием личной охраны правителей, придворных высокого ранга. Булава знати отличалась очень длинной - до 1,5 м - рукоятью. Несомненно, она являлась, кроме собственно оружия, еще и символом власти. А столь длинное ее древко указывает, видимо, на определенную связь с традиционным китайским оружием шу - булавой с древком в рост человека. В китайском сочинении 'Яньбайлу' говорится, что булава киданей, которая на их языке называлась фаду, делалась из восьми полос железа, образующих пустотелый шар. Рукоять из ивы достигала в длину около 3 чи.
На изображениях мы видим именно такую булаву, с тем уточнением, что полосы, составляющие ее навершие, имеют вид выпуклых линз. Раскопки же принесли нам небольшой сплошной железный шар на конической втулке, а также вытянутую железную грушу, где округлый сплошной верх был ударной частью, а узкий пустотелый низ - втулкой. Найден и боевой цеп - длинная железная трубка с маленькой граненой головкой, крепящаяся на ремне при помощи заклепки.
В походе, а также на последних стадиях боя - чтобы прикончить раненого врага - кидани широко использовали длинные и короткие боевые ножи.
Пластинчатый киданьский доспех известен нам по немногочисленным археологическим находкам и прекрасным подробным изображениям в китайской живописи, а также по каменным рельефам.
Структура киданьских панцирей могла быть и ламеллярной, и ламинарной. Преобладала ламеллярная - из вертикальных прямоугольных пластинок, связанных ремешками или тесемками, продернутыми через отверстия - по 6-15 в каждой пластинке. Пластинки делались из железа или стали, а также из толстой твердой, иногда склеенной в несколько слоев, кожи. Кожаные пластинки всегда, а железные иногда покрывались от сырости и для красоты черным или красным лаком. В панцирях знати железные пластинки золотились.
Ламинарная структура отличалась тем, что горизонтальные полосы, образующие панцирь, не составлялись из вертикальных пластинок, а были цельными железными или, чаще, кожаными, также крытыми черным или красным лаком.
Покрой киданьского панциря не отличался разнообразием: основу его составляла кираса в виде высокого корсета, состоявшего из нагрудной и наспинной половин, застегнутых по бокам и соединенных сверху плечевыми лямками. Киданьская кираса-корсет отличалась длиной, целиком прикрывая область таза спереди и сзади.
Плечи и руки защищались двумя широкими и длинными лопастями прямоугольной формы. Обычно они достигали кистей рук (причем тыльная сторона ладони прикрывалась небольшим прямоугольным выступом) и крепились на теле ремнями. Ноги защищались также парой прямоугольных лопастей, которые верхними краями укреплялись на ремне, застегнутом на талии, под кирасой. Дополнительные ремни крепили поножи под коленями. Таким образом, полный панцирь состоял из шести частей.
В единичных случаях встречается такая традиционная для Центральной и Восточной Азии деталь защитного вооружения, как широкий округлый, иногда с фигурно вырезанными краями, воротник-оплечье, который можно считать седьмой частью киданьского доспеха.
Киданьские шлемы, как и панцири, весьма однообразны, причем сохранившиеся их изображения полностью совпадают с археологическими находками. Все они делались из четырех сегментов, на стыки которых накладывались узкие пластины с волнистыми краями. Навершие имело вид четырехлепестковой розетки. На изображениях навершия округлые или с чуть заметной выпуклостью в центре; у реальных шлемов они выпуклые, заостренные, увенчиваются чуть вытянутым шариком. По тулье шлема внизу пластины схвачены полосой стали. Один из найденных шлемов имеет наносник и прямоугольные надглазные вырезы. Бортик другого шлема немного отогнут наружу, образуя узкие поля.
Купол шлема - восьмой элемент киданьского доспеха - дополнялся девятым, последним элементом - бармицей, состоявшей из четырех рядов ламеллярного набора.
Удивительно, но никаких свидетельств об использовании киданями щитов в имеющихся источниках не обнаружено.
В целом киданьское вооружение представляется функционально весьма эффективным и разнообразным, и одновременно высоко стандартизированным, что говорит о высоком уровне массового производства оружия.

Сейчас подвешу сопутствующие картинки.

По последней картинке:
А - 'железный коршун' - тяжеловооруженный всадник. По картине китайского художника Чан Цуйчжана (эпоха Сун); шлем и копье - из гробницы зятя киданьского кагана Сяо Шагу, 959 г., провинция Ляонин (КНР); боевой цеп - из погребения сер ХI в. в хошуне Аохань, провинция Внутренняя Монголия (КНР).
В - принц-воначальник. Корона, конское снаряжение, портупейный пояс - из гробницы Сяо Шагу; меч - из погребения в Цзянчуангу, провинция Ляонин; костюм, нож и налуч с луком - по картине кон. IX в. 'Встреча Су У и Ли Лина', из дворца-музея Гугун вТайбэе (Тайвань).
С - личный телохранитель принца. По картине китайского художника Х в. Ли Цзанхуа, дворец-музей Гугун в Тайбэе; булава - из погребения в Хусынао IX - нач. Х в., Внутренняя Монголия.
D - стража ставки. С картины китайского художника Сяо Чжао (эпоха Сун), дворец-музей Гугун в Пекине; боевые трезубцы и вилы - из погребения в хошуне Аохань; изображение ставки - по картине Чан Цуйчжана (эпоха Сун)

Добавлю еще отсебятины по самому интересному - лукам. Имхо, им уделено маловато внимания.
Такая сложная конструкция (хорошо видна на второй картинке) была широко распространена, и не только у кочевников. Подобными луками пользовались, например, и славянские племена. Деревянная основа лука могла быть неоднородной, а ламинированной - до нескольких склеенных между собой плашек из разного дерева. Очень большое внимание уделялось обработке поверхностей этих плашек - стремились обеспечить максимальную прочность и долговечность. Породы дерева подбирались индивидуально для каждого слоя, ближе к внутренней шли те, что лучше работали на сжатие, к внешней - на растяжение. Так же были ориентированы и накладки из кости и сухожилий - кость внутрь, сухожилия снаружи.
Рукоять и плечи могли иметь разные компоненты, и они работали немного по-разному. Стык между рукоятью и плечом усиливался кожаной намоткой, обычно с дополнительными костянымт накладками под ней. Обмотка лука из тонкой кожи или бересты предохраняла его от действия влаги. Мех в качестве обмотки применялся, скорее, в декоративных целях. Для этого же мог быть использован и шелк.
Концевые накладки, служащие для закрепления тетивы, как правило, так же изготавливались из кости. И сама тетива обычно была из материалов животного происхождения - особым образом обработанная кожа, сухожилия. Иногда применялся шелк. Тетиву старались не держать натянутой постоянно - это вредило как ей, так и луку в целом. Обычно лишь одна петля тетивы была закреплена на плече лука, тетива в походном положении обвивала лук. У воина всегда была под рукой запасная тетива, а то и не одна. Много внимания уделялось быстрому натяжению тетивы - это было сравни сегодняшнему выхватыванию пистолета из кобуры.
Натянуть тетиву и растянуть затем лук для выстрела было не так то просто - сила его натяжения могла достигать 70-80 кг. Обычно было меньше - 30-40 кг, что тоже очень не мало. Сила - не самое главное, важна так же скорость распрямления лука. Вес стрел мог подбираться под силу лука. По непроверенным данным некоторые отряды воинов, вооруженных наиболее мощными и дальнобойными луками, могли выделяться в отдельные группы, в целях повышения эффективности их действий - своего рода дальнобойная артиллерия.
Дальность прямого, прицельного по человеку выстрела с коня составляла несколько десятков метров. Стрела, пущенная навесом, могла улететь на несколько сотен метров. По некоторым, опять же непроверенным данным, рекордные выстрелы из луков такой конструкции - за 700 метров. Как правило, огонь велся по скоплениям неприятеля, 'по площадям'. Воин мог не видеть цели, закрываемой спинами товарищей, но должен был по полету стрел тех, кто стрелял из первых рядов, определять примерное направление и угол стрельбы.
Наконечники стрел отличались разнообразием - для различных целей, в зависимости от их защищенности.
Стрельба велась с коня, часто на скаку, в движении. Есть также мнение, что стрелки предпочитали спешиваться для стрельбы. Имхо - навряд ли. Вскакивать обратно в тяжелом доспехе не очень удобно (а ведь нужно это делать быстро), в то время как для стрельбы 'просто в ту сторону' слезать совершенно не обязательно. Думаю, маневренность они высоко ценили. Маневренность в сочетании с дальнобойностью оружия давала очевидное преимущество. Добавьте к этому многочисленное войско с отличной организацией, и станет понятен их военный успех.
Что непонятно - так это то, почему Горелик совершенно не упоминает защитные приспособы для стрельбы из лука. В сочетании с мощным луком практически всегда использовался щиток для левой руки, и нередко - кольца или перчатка для правой. Щиток просто необходим для лука такой конструкции - тетива останавливается очень близко от внутренней стороны предплечья, легко может по нему щелкнуть, а лук ведь не кислый. Щелчок тетивы способен серьезно поранить руку, просто одежды недостаточно для защиты от него.

Горелика, Боброва и ище с ними надо воспринимать с изрядной долей скепсиса.
ИМО, они свои реконструкции зачастую делают на основе скудных прорисовок в монографиях археологов. Не видя предметов, но щедро додумывая...

Но зато можно себе представить в общих чертах совокупность предметов "в сборе" - за что им решпект.